— Молодой человек, передайте за проезд, пожалуйста, — сказала мне женщина с маленьким ребенком на руках, протягивая три монетки.
— Что? – переспросил я, не особо понимая, что происходит.
— Деньги, молодой... ах, ладно. Женщина! Возьмите вот еще!
Мать вытянула руку подальше и вручила деньги кондуктору. Та оценивающе посмотрела на нее и на ребенка, затем сказала:
— Мальчику сколько лет?
— Четыре. Да, Игорек? – обратилась мама, улыбаясь. Мальчик кивнул.
Кондукторша оторвала от ленты два билета и повернулась ко мне.
— Платите, молодой человек.
— Сколько? – спросил я, подняв глаза на эту полную женщину.
— Пятнадцать, — ответил мне голос откуда-то справа. Я повернул голову.
Там сидел парень, примерно мне ровесник, лет двадцати трех или двадцати пяти в темных очках, с длинной челкой, зачесанной набок, в длинных джинсах, широкой спортивной куртке, в которую могла бы вся Земля влезть, и кепке. Вид такой, прямо сказать, гопнический. Он закурил. Я ожидал, что ему скажут привычное: «В общественном транспорте не курят! Вы не видите, здесь ребенок!», — но ничего не последовало.
— Пятнадцать? – переспросил я.
Парень выпустил колечко дыма и кивнул головой.
— Ага.
Я полез в карман. Нащупав там всего две монетки, я искренне надеялся, чтобы они были по десять и пять рублей, но увы: десять и два.
— У меня... у меня только двенадцать.
Кондукторша возмущенно посмотрела на меня.
— Как это только двенадцать? Куда Вы дели еще три? Ищите! Ищите, а то билет не дам! Придет контролер и ссадит Вас, не будет Вам покоя!..
— Тише, тише, мать, — произнес мой сосед, залезая в карман своей необъятной куртки и доставая оттуда заветных три рубля. – Держи. Считай, что он сам расплатился.
Она, сощурившись, грозно глянула на попутчика, но затем успокоилась и пошла дальше по салону автобуса. Парень протянул мне руку.
— Иннокентий, — сказал он, шмыгнув носом.
Я чуть поморщился, но ответил на его рукопожатие.
— Саша.
— Санька, значит... – произнес он. – Ну будем знакомы.
— Да...
В воздухе повисла неловкая пауза. Надо сказать, я вообще не сторонник случайных знакомств, тем более с такими «слишком выбивающимися» людьми.
— А что с тобой случилось? – вдруг спросил он.
— Со мной? Случилось? Ничего со мной не случилось.
— Ну!.. – взвыл он. – Не происходило ли с тобой сегодня что-то странное? Не падал, там... иголки не глотал?..
— Все в порядке? – справился я. Он не в своем уме?
— Да в своем я уме, в своем! – прокричал он. – Да, я слышу твои мысли. Не смотри на меня, как баран на новые ворота!
Он внезапно вскочил, а затем так же резко сел. Я вдруг начал понимать, о чем он говорит.
— Э-э-э... ну... я шел к остановке, вдруг на меня выехала машина, чуть не сбила, но я успел отскочить и пошел дальше.
— А-а-а, — протянул он и расслабился. – Так вот в чем дело.
— Что? О чем речь?
— Ты умер, Санька. Как ни прискорбно и ни странно говорить, но ты умер. Тебя машина сбила. А сейчас я разговариваю с твоей душой. Ты думаешь, что ты жив, но на самом деле то, как ты увернулся от машины – галлюцинация.
Сказать, что я удивился – ничего не сказать. Умер? Душа? Что?
— Нет, это не бред, поверь мне! – воскликнул он и, нагнувшись к моему уху, прошептал: — Скажу тебе по секрету, здесь все мертвые.
Если бы я что-то пил или ел, я бы уже давно этим подавился. Пока я переваривал в голове то, что только что услышал, Кеша выпускал одно колечко дыма за другим.
— И что?.. Прям все-все мертвые?.. – едва слышно прошептал я.
— Прям все-все, — согласился он.
— Эх...
Я перевел взгляд на сидящих рядом женщину и четырехлетнего Игорька.
— И они?.. – прозвучал мой голос, и я, мотнув головой, указал на них.
— И они, — грустно произнес Кеша. – Жаль, конечно, но...
— Но что?
— Но только она сама это сделала. У нее долги, обязательства, тяжко ей. А сынок у нее один из всех остался. Терять нечего. Решила и на себя, и сразу на сынка руки положить.
Я бросил взгляд на несчастную женщину. И правда, изрезанные руки тряслись, лицо, покрытое маленькими пятнами, чем-то походило на звериное. Вдруг ее взор, дикий, посмотрел на меня. И не увидел. Рассеянное внимание, ничего не замечает.
А маленький мальчик сидел у нее на руках и играл с какой-то крошечной синей машинкой. Эх, бедное дитя. В чем же ты виновато?!..
— Ни в чем, — тут же поступил ответ. – А вот его мамаша за убийство невинного ребенка здорово поплатится. Спроси ее, какой номер ее остановки.
— Женщина?..
Я дернул ее за руку. Резко рассеянный взгляд стал четко сфокусированным.
— Что Вам, молодой человек?
— Вы на какой остановке выходите? Кажется, приедем скоро.
— О, можете не беспокоиться. Мне еще долго ехать. Моя остановка — А-19, если Вам так интересно.
Я отвернулся, а женщина вновь уставилась в окно.
— Вишь? – спросил Кеша. – А-19! Расшифровывается, как девятнадцатый вход в Ад.
Меня передернуло.
— Ад? То есть мы едем в Ад? И я туда же?..
Как-то искренне мне не хотелось в Ад.
— Да ладно тебе, расслабься. Это она едет в тот самый Ад, где страшные муки, терзания, и все такое. А, например, ее сынишка едет на остановку Р-15.
— Рай, пятнадцать?
— Именно! Всего входов и в Рай, и в Ад двадцать. Чем старше номер, тем или лучше, или страшнее, соответственно. Но, как правило, в Ады с тринадцатого по двадцатый самые отпетые попадают. Не боись!
— А я куда?..
— А ты...
Он взял билетик из моей руки и сказал:
— Смотри же, черным по белому: Р-3 с пересадкой на А-1.
Иннокентий посмотрел на меня так, будто рассказал, сколько букв в алфавите. Т.е. будто ничего сложного в его речи не прозвучало.
— И?.. – спросил я.
— И, и... Что и? Сначала в первый вход в Ад, помучаешься, что тогда соседку свою, Матрону Дмитриевну, старой каргой назвал, и отправишься в свой Рай.
Я стал возмущаться по поводу того, что Матрона Дмитриевна и правда была женщина немолодая и сварливая, и вполне заслуживала такого именования, но фраза «Небесному суду виднее!» остановила все мои порывы.
— Да ты не переживай, — начал Кеша, — не один ты здесь сразу в два пункта едешь!
Он небрежно указал пальцем на мужчину лет сорока, низкого, невзрачного, с толстыми линзами в очках, на коленях у которого стоял портфель. Мужчина то и дело поглядывал на часы.
— Видишь его? Угадай с трех раз, куда торопится?
— На работу?
— Именно. Офисный клерк. Сидит и думает, — в этот момент едва заметный шепот мужчины и слова Кеши стали звучать в унисон, — «И почему этот автобус едет так медленно? Нельзя ли побыстрее, уважаемый? Так. Отчеты взял? Взял, да. Сам собирал. Ах. Эх. А планиро... Взял, да. А?.. Да, и его тоже. И почему так долго? Я опаздываю на совещание! И почему мне никто не звонит? А что, если... Да нет, не может быть, я все тщательно спланировал. А вдруг... Вдруг они поняли, куда пропали те пятьдесят тысяч? А вдруг кто поймет, откуда у меня вдруг деньги появились? А вдруг?..
И вся голова клерка была занята подобными мыслями.
— Своровал, поэтому тоже в Ад, — вынес вердикт Кеша. — Но пошибче, чем у тебя будет, уже не первый вход, а пятый. Посерьезнее. А потом отмучается, и тоже в Рай. Скудный Рай первой степени. Будет вновь сидеть на работе своей, в Раю. Ему ведь не нужно ничего другого, у него ничего и нет. Жены нет, детей нет... А мама ему уже и так надоела, не для Рая она. А, да, и за надоедание тоже помучается в Раю наш мужичок.
Я усмехнулся. Почему-то меня вдруг разобрало безумное любопытство.
— А как он умер?
— Он? А... Да на него кирпич упал из окна. Путь хотел срезать, пошел через стройку. Там на него и... Хоть смерть оригинальная, да. Ведь скучный он до ужаса.
Кеша оказался удивительно циничным. Глядя на него, невозможно было сказать, что этот «гопник» мог так рассуждать и выносить приговоры.
Вдруг парень встал, открыл форточку, выкинул туда окурок своей сигары и присел назад.
— Кеша, — тихо сказал я.
— Чего тебе?
— А расскажи еще про кого-нибудь!
— Весело тебе?
— Ну... так... интересно...
— Ну, чтобы особенно над чужими смертями не смеялся, вон, — он показал рукой на другого молодого человека, усердно что-то набиравшего на телефоне, — смотри. Видишь?
— Тот, что с телефоном?
— Да, он самый.
Я перевел взгляд с парня на Кешу и обратно.
— В отличие от клерка, по этому пареньку немало слез-то прольется. Видишь, он набирает что-то? С девушкой своей переписывается...
— Я не знал, что тут есть связь, — промямлил я.
— А ее и нет. А интернет с перебоями, да ловит. Знаешь, почему? Потому что ему еще рано умирать.
— Че-т как-то... нелогично... – смутился я.
— Ну смотри: с тобой все понятно, тебя машина сбила. Не растяпивай глазенки, ежу понятно, что машина сбила. А он... А он в поезде сейчас. Через пару минут поезд с рельс сойдет. Паренек появился здесь, как только в поезд сел. Тогда, когда гибель стала неизбежна. А пока он еще в поезде, там даже ловит что-то, некие остатки интернета и связи.
Вдруг парень вскочил на ноги и вытянул руку вверх.
— Вишь? – продолжил Кеша. – Поезд сошел. Пропала связь. Не дождется она...
— Она?
— Паренек-то к даме своей ехал. Да вот не доехал...
— И что теперь?
— Что, что... Все просто. Или она появится здесь через несколько часов, или через несколько лет. Вслед за ним, или жизнь проживет. Прозаично, не правда ли?
Я несмело кивнул.
Вдруг автобус остановился.
— Смотри, ща мясо будет, — восторженно воскликнул Кеша.
Меня удивила его фраза и «прошаренность», но ничего говорить я не стал.
В салон автобуса вошла еще одна женщина, лет пятидесяти-пятидесяти пяти.
— Билетики предъявляем, — произнесла она.
— Кто это? – спросил я.
— Контролер! Проверяет, всем ли соответствуют их билеты.
В этот момент контролер подошла к молоденькой девушке, лет семнадцати, не больше. Огромная копна седых волос девушки была увенчана небольшими кошачьими ушками.
— Смотри на нее, смотри! – воскликнул Кеша, с упоением наблюдавший за всем происходящим.
Женщина посмотрела на девушку.
— Мадемуазеля, — произнесла она. – Поднимите голову вашу!
Девушка подняла большие глаза. Линзы делали их еще больше, кольцо в губах придавало какой-то поражающий вид.
— Встаньте, мадемуазеля.
Девушка встала с сиденья, вышла в проход.
— Смотри, картинка! Берцы, колготки в сетку, цепи, кожа, миниюбка, майка с вырезом до середины живота!.. Ух!.. Люблю, когда такие попадаются. Редкий случай!
Я стал так же внимательно смотреть за действиями двоих. Женщина смерила презрительным взглядом девушку, вырвала из ее рук билет, где красовалось «Ад-2, Рай-2».
— Девушка, Вам не положено в Рай. Вас не пустят.
— Что? В смысле?
— Вид неподходящий!
Женщина достала из сумки печать, дыхнула на нее и прижала к билетику, после чего спокойно пошла дальше.
— И?.. Что теперь?.. – не понимал я.
— И теперь у нее написано на билетике «Аннулировано». То есть будут переопределять ее судьбу. Вид, конечно, странный фактор, но это Рай, туда в таком образе не пустят.
Я хмыкнул. Даже здесь униформа.
Медленно, одного за другим, контролерша проверила у всех билетики. Мой отчего-то тоже вызвал у нее вопрос, но, глянув на Кешу, она кивнула и вернула мне бумажонку назад неизменной.
В конце концов проверены были все. Кроме Иннокентия. Остановившись на какой-то неведомой остановке, автобус отпустил контролера в свободное плавание. А мой сосед так и остался непроверенным.
— А почему она на тебя не стала смотреть?
— А что ей проверять меня? Я здесь не первый раз.
— Как это? – удивился я.
— А ты думаешь, откуда я столько знаю про все эти станции, билеты, мысли людские читаю к тому же? Я... как бы тебе объяснить... некто вроде Харона... Провожаю людей в мир иной, так сказать, слежу за порядком. Контролерша и кондуктор – они как куклы. Ходят, чтобы меня не было заметно.
— Они тебя не видят? – я указал рукой на всех сидящих.
— Видят. Но не замечают. А за тебя платить пришлось, вот я и «ожил». Попал в поле зрения.
— Хм, неплохо, неплохо, — усмехнулся я.
— Вот такая профессия. На самом деле, это мама с батей пристроили, я б сам сюда ни за что б не попал.
— А кто твои родители?
Кеша хмыкнул.
— Сам как думаешь? Мама – Сатана, папа – Бог. Все логично.
Он пожал плечами. Вдруг я схватился за голову. Немыслимая боль дробила ее надвое.
— Тихо! Что с тобой?
Кеша подскочил ко мне.
— Что? Голова?
Вдруг он сделал шаг назад в растерянности.
— Неужели? Да ладно? У тебя получилось?
— Что? – проорал я.
Все завертелось перед глазами. «Остановка А-1», — было последним, что я услышал.
***
— Берегись! – прокричал кто-то со спины, когда я едва увернулся от наезжающей машины.
Спасен! Жив! Все-таки получилось! Вот, о чем он говорил!
Я вдруг задрожал, а затем, успокоившись, уверенно пошел дальше.
Смс-ка. От сестры. Она жила в другом городе, чуть ли не в тысяче километров от меня. «Привет, Сашка! Представляешь, ко мне сегодня Вадим приедет! Я так ждала, так ждала! Эх, Санька, я так рада! Лови фотку!». Дальше следовала прикрепленная фотография, где моя сестра была изображена с каким-то молодым человеком. Собственно, секундного размышления хватило, чтобы узнать в нем того самого парня из автобуса, что «должен был ехать на поезде».
«Вызов: Сестра».
— Алло, Катя? Катя! Быстрее! Не спрашивай, зачем или почему! Просто слушай и делай, что говорю! Меняйте бегом билеты на ваш дурацкий поезд! Не спрашивай, откуда знаю про поезд! Просто! Вадим твой не должен на нем ехать! Сама спасибо скажешь! Быстрее!
Через пару минут пришел ответ все той же смс-кой (Катя отчего-то предпочитала общаться именно письмами): «Хорошо. Поменяно. В последнюю минуту. Взял на попозже. Что такое случилось?».
Через час узнаешь, Катя, что же такое случилось. А точнее, случится.
Между тем я быстро подошел к остановке. Толпу усердно расталкивал какой-то маленький невзрачный мужчинка.
— Стойте! Вы! Вы папку забыли! И я знаю, откуда у Вас деньги!
Мужчина остановился и, обернувшись, стал искать источник крика. Думаю, прошло достаточно времени, чтобы кирпич пролетел раньше и не попал ему на голову. Ну и хватит с него. Не найдя кричавшего, мужчина развернулся. Прямо перед его носом захлопнулись двери автобуса.
Но мой путь лежал дальше. «Дойду до следующей остановки, не перетружусь», — думал я и шел дальше.
— Эй, пацан, стой! – окликнул меня сзади кто-то. Я обернулся. Парень с длинной челкой, закинутой набок, в огромной спортивной куртке, джинсах клеш и с темными круглыми очками на носу, двигался ко мне уверенным шагом. Подойдя ко мне, он знакомым голосом спросил:
— Библиотека имени Ленина здесь недалеко?
— Метров триста налево, потом направо и через дом, на углу, будет она, — рассказал я.
— Спасибо, пацан. По-братски выручил! А то уже плутаю тут битый час, все никак не найду.
Я улыбнулся.
А вон и остановка! И автобус, что интересно, сразу подъехал нужный. Я сразу же запрыгнул в него и, провернувшись вокруг поручня, приземлился на сиденье у двери. Вон, спереди сидит та седоволосая...
— Молодой человек, передайте за проезд, пожалуйста, — сказала мне женщина с маленьким ребенком на руках, протягивая три монетки.
— Это вы! Я вас искал! Помните, как бы страшно и тяжело ни было, все можно пережить. Жизнь идет, жизнь меняется. Как бы что ни казалось безвыходным, помните, что выход есть всегда!
Она изумленно посмотрела на меня.
— Передайте... пожалуйста... – пролепетала она, не отрывая от меня глаз. Я передал деньги подошедшему кондуктору и вернул женщине билет.
— Платите, молодой человек, — прозвучал надо мной грозный голос.
— Сколько? – спросил я, подняв глаза на эту полную женщину.
— Пятнадцать.
Я полез в карман. Пять монет: десять, два, два и пара по пятьдесят копеек. В аккурат.
В моей руке очутился маленький кусок бумажки: 237408.
Счастливый.
